Власти хотят контролировать не только сознание, но и эмоции своих подданных

фoтo: Aлeксeй Мeринoв

Зaпaднoгo oбщeствa, oриeнтирoвaннoгo нa сфeру услуг, стaли эмoции в дoлжнoстныe oбязaннoсти кoличeствo рaбoтникoв (мeнeджeрoв, прoдaвцoв, стюaрдeсс). Сoциoлoг Aрли Xoxшильд нaзывaeт тoвaризaцию чувствa «эмoциoнaльный труд». При этом в личной жизни сотрудников за пределами рабочего пространства остается относительно свободной, эмоционально нерегламентированной.

В России на «эмоциональный труд» появился в начале 90-х, вместе с капитализмом, западные компании, активные продажи. И, как И все, копируемое на Западе, стал гипертрофированным, с перехлестом, с чисто русским надрывом. Неудивительно, что британский историк и философ Тойнби называет Россию «кривого зеркала Запада».

В авторитарной стране с такой исторической традиции, как наша, деспотизм становится дух общества, и политического порядка, что отражается в профессиональных сообществах, как мир в капле воды. Эмоции (как политической позиции, и даже жизненные ценности) становятся частью корпоративной культуры. В России в отличие от Европы, профсоюзы стерилизовать, а безработица, экономический кризис и общий низкий уровень жизни превращаются подчиненных сотрудников в легкий объект для проверки начальства. Если на Западе эмоции подчиненных — это способ извлечения прибыли, то мы из этого удалось извлечь садистское психологическое удовольствие.

В известной отечественной компании, производящей молочные продукты, религиозный директор заставляет сотрудников под страхом увольнения, чтобы креститься, поститься, венчаться и проводить свободное время в паломничествах (директор Даценко, цитирует эту историю в фильме «Нелюбовь»). Религиозные эмоции становятся столь же обязательными, как и профессиональные навыки, — хотя для выполнения долга, они не важны. От того, молится менеджера по продажам Марии или нет, его работа не становится ни лучше, ни хуже, после того, улыбается ли он клиентов, и дружелюбны ли вы с ними, напрямую влияет на продажи.

Начальник, который исповедует, что строгое вегетарианство и йога, оказывается, фирма, в своей небольшой секты: сотрудники переходят на веганство, по крайней мере, на ланчах, а после работы, вместо того чтобы идти домой, сидит на коврике в позе мудреца Маричи. Начальник, который любит, как следует выпить, становится подчиненных своих собутыльников. Любитель много миль от туризма заставляет в конце недели брать в руки финские палки и тащиться за ним. Если на должность генерального директора заядлый футболист, то он будет из сотрудников футбольной команды — тех, кто немолод, придется попрощаться с менисками, или с должности. Что важно для тех, кто не может не только отказаться, но даже и просто выразить малейшее неудовольствие. Всяческая демонстрация радости и положительных эмоций является ключом к поддержанию на рабочем месте.

Выслуживаться перед боссом, как его привычки и хобби, может и в западных странах. С оговоркой, что это дело все-таки добровольное, потому что грубые вмешательства в частную жизнь там, вызывает сопротивление, а начальник не может уволить сотрудника за атеизм, мясоедение или любое другое отличное от их собственного поведения — на страже интересов работников, профсоюзы и законы. Мы же эмоциональной жизни рассматривается как сфера, в которой может вмешиваться каждая вышестоящая власть, будь то начальство или правительство.

Коллективные эмоции были разные, от переживаний во время Олимпийских игр до всеобщего патриотического порыва и радости. Две противоположные крайности — это разобщенное, атомизированное, ничего не объединяет общество и Северная Корея, которая плачет и смеется на всю страну по приказу диктатора.

В России манипулировать эмоциями в масштабах всей нации, легко, в конце концов, средства МАССОВОЙ информации, особенно телевидение под контролем власти. Первые Три телеканала напрямую показывают, когда люди должны радоваться, когда рассердился, когда боятся. Телевидение контролируется, и что их мнение должно иметь зрителей, с точки зрения на политические события, и какие эмоции должен испытывать. С этим связана все нарастающая эмоциональность-шоу и новостных репортажей, которые приводят на грань нервного расстройства. А также постоянное использование таких приемов, как «свидетели событий» и «социальное одобрение» (эмоции, публика, надежд «по всей стране пользуется» или «вся страна скорбит»). Они подаются зрителю сигнал: все пользуются (или обиды, или восторгаются, или стыдно), и вы должны поступать таким же образом.

Мы так устроены, что мы разделяем взгляды и эмоции-самое то. Эта способность включена природы, и трудно сопротивляться. Если вам все нравится, и мы будем рады, если все возмущены, и мы возмущаемся — инстинктивно. Кроме того готовы, чтобы продемонстрировать, а затем и внушать себе, навязанные эмоции, боятся быть «не как все», то есть риск оказаться в социальной изоляции. Страх быть «не как все» — это любые интересах свободного общества и не был связан с репрессиями и преследованием инакомыслящих, но и в тех странах, где такая борьба велась на протяжении веков, и с большой жестокостью, как и в России, этот страх был особенно сильным.

Эмоции, так или иначе регламентируются общество и его культурные традиции, есть некоторые правила, какие эмоции, в какой ситуации можно попробовать, а какие не стоит. Принимать горести похорон, чтобы веселиться на праздники, радоваться на свадьбе, сочувствовать упавшему человеку, а если кто-то засмеялся над инвалидом, который не может подняться на коляске по лестнице, или приносит соболезнования жениха на свадьбу, а после того, как эмоции считаются неуместными, а поведение — вызывающим и нелепым.

С помощью СМИ власть пытается регулировать наши политические эмоции. Россия, конечно, не Северная Корея, но и чай, не Франция. Так, что не разделяют «общую» радость за Крым — все-таки, чтобы веселиться на похоронах. Ни Конституция, ни Уголовный кодекс, как не требуют от нас (все еще), что рад за Крым, или любить Путина, но «все радуются» Крым «все любят» Путина — и мало кто смел, не как все.

Привычка «ходить построить» в эмоциональной сфере приводит к тому, что члены общества начинают испытывать неприязнь к любому, кто чувствует себя так, как они. В интернет-пространстве, увеличивает виртуальные бойни, в которые даже самых либеральных личностей, исповедующие свободу, на все, что, вдруг начинают требовать, чтобы их онлайн-друзей в один приступ получали, или все как один сердиться. Проявление противоположных эмоций приводит к засорению, а невыражение правильные эмоции, кажется подозрительным — и все предпочитают на всякий случай горевать «как все».

При этом речь не идет о каком-то массовом тотальном притворстве. Даже официант, улыбаясь вам в надежде на чаевые, или продавец дорогой магазин, кто любит вас, как родных, потому что это его должностная обязанность, не носить улыбку на вашем лице, как галстук-бабочка на шее. В противном случае постоянная игра и притворство приводят к нарушениям принадлежности, неврозы и другие неприятные побочные психологические эффекты. Поэтому официанты, стюардессы и другие работники эмоциональный труд делают все, чтобы не изобразить улыбку, растягивая губы, и в самом деле испытывают тепло и вежливое отношение к клиентам.

Так и в ситуации, когда сотрудник компании вынужден поклоняться святым мощам, потому что его босс — религиозный фанатик, либо заниматься духовными практиками, потому что генеральный директор — неистовый йоги. Он не просто выполняет ритуалы, думая про себя: «Да пошел ты со своими мощами или асанами», а начинает стимулировать у себя необходимые эмоции, которые, в конце концов начинает испытывать. В институте, в мастерской кинорежиссуры, у меня была очень религиозная наставница, заставлявшая студентов, чтобы молиться перед едой, креститься перед иконами и пением «Боже, царя храни». Во-первых, мы тайно смеялись, но очень быстро начали щеголять исполнять ритуалы: никто не хотел попасть в опалу. А в конце первого курса, почти все обратились в православие, кроме меня и еще renegade (еще два человека просто забрали документы). Человек не только очень внушаемое существо, но и очень самовнушаемое.

Так и с навязанными СМИ коллективные эмоции. Никто не кричит «Крым наш», шепчет под нос: «Вы не вмерла Украина». Но, к радости, потому что все так делают, сами находят для себя объяснение, почему вы должны быть рады, и всячески стимулировать у себя эти эмоции (так же, как официант, продавец или менеджер по продажам). Это, конечно, сильно, как в романы Замятина или Оруэлла, но вы должны признать, что, воплотившись в реальность, утопия выглядит совсем не так мрачно. Можно даже сказать, что они выглядят очень радостно, особенно, когда радость регламентирована и тиражируется средствами массовой информации.