фoтo: Aлeксeй Мeринoв
Нo в Лaтинскoй Aмeрикe жeнщины eсть oт чeгo прийти в бeшeнствo. Сoглaснo стaтистикe, в тoй жe Aргeнтинe кaждыe 25 чaсoв жeнщинa стaнoвится жeртвoй нaсильникa или убийцы.
Мeжду тeм, кaк вы читаете это, я думаю о том,-что такое положение женщин в нашей стране? Какова их роль сегодня?
Мы привыкли использовать оскоминное выражение «слабый пол». Но на самом деле он уже давно перестал быть слабым. Да и было ли? История и правда знает довольно жутких случаев притеснения женщин. Тем не менее, были и обратные примеры: от амазонок до садисток в гестапо и ЧЕРНОМОРСКАЯ. Мужчины привыкли, чтобы умереть на войне, но самую ярую агрессию всегда были женщины. У войны женское лицо — лицо богини Кали.
В то же время гораздо больше, чем тех, кто являл себя другой идеал — Дева мария. В них неизменно присутствовали традиционно женские черты: милосердие, нежность, забота. Не случайно раненых в больнице стали выздоравливать быстрее, когда там появились медицинские сестры.
Однако в определенный момент эти женские качества им нет. И на месте сестры милосердия пришли волчицы. Мир с его химическое оружие, извращенной порнографии и атомизацией общества у меня еще одно женское лицо — лицо валькирии.
Еще недавно в 500 западных городов прошли митинги против выборов Дональд Трамп 45-го президента США. «Марш влагалищ» — так его называют. И тогда женщины, и большая часть протестующих составили именно они были сделаны не столько против лично Дональд Трамп, как против олицетворяемых им качеств: грубость, шовинизм, давление, уверенность в себе, гипертрофированного либидо — только то, что присуще архитипично мужской, отчасти карикатурному даже. Это был бунт против первобытно-мужского, встроенный в современный контекст. Мужчина-охотник, мужчина-мужчиной, мужчиной-шовинистом — назовем его архаичное, неотесанное, как-нибудь.
Женщины считают, что их время прошло. И не случайно они назвали это «революция любви», но любви, сведенной только один ингредиент — плотские. Плотской в широком смысле.
Потому что в любви есть и другая проекция — говоря старомодно, более возвышенной, неизменно ассоциирующаяся с жертвой. На самом деле, истинно женская любовь — это способность принести в жертву: и в имени мужчины, и, прежде всего, в имени ребенка.
Мутации же, с появлением женщин, наиболее хорошо иллюстрирует их отношение к детям, отношения с детьми. Все чаще они принимают крайние формы, такие, как child-free, когда ребенок является в лучшем случае бесполезным атавизмом, но и на бытовом уровне претерпевает серьезные изменения. Современные женщины уже не в силах управляться с детьми. Они не знают, как кормить, как пеленать, как воспитывать, как любить, наконец.
Так долго нам вдалбливали, что ребенок является препятствием на пути к личному успеху, обуза, что в результате он стал такой. Посмотрите на отношения современных женщин и их детей в них, прежде всего, равнодушие. На вас платьице, ты игрушка, вас гаджет — только не беспокой. А если ребенок смел беспокоить, реакция превращается в раздражение. «Заткнись, ты, наконец!» — припечатывает современная мама орущее дитя.
Тогда почему рождается все больше и больше? Ответ прост: ребенок воспринимает современную женщину, как красивый аксессуар. Как кабриолет или щенка. Часто они являются и общаться с детьми, потому что с пекинесами. Посмотрите, как красиво! Новой жизни, того, знаменитости, разлинована, как тетрадь: к тридцати делает карьеру, а потом — рожай.
А дальше начинается самое трудное. Женщина оказывается неготовой к материнству. Она ищет помощи у мужа, по закону, мать, не понимая, что никто не заменит ее для ребенка. И это не просто красивый аксессуар, предмет выкладывания в Instagram, а самый дорогой, длинный и трудный путь к свету. Для его жена, никто не проходит.
Отто Вейнингер в своей полугениальной-полубезумной книги «Пол и характер» делил женщин на проституток и матерей. При всей грубости этого сравнения и неоднозначности сам автор в этом помещение есть свое рацио.
Мать-это та, кто живет больше. Это константа, настойчивость, четкое понимание основных ценностей жизни. Торт также является переменной, управлять им пользу, что-то физическое, потребительское.
Мы живем во время проститутки — тот, который низвел человека до состояния обслуживающего персонала. Будь он трижды богат и известен, но он все еще не больше, чем приложение, скачанное из супермаркета жизни. Он слаб и подавлен, он не может на поступки, он труслив, наконец. Время патриархов, тех, которые были в состоянии защитить свой род, он взял. Для бытия человека мало отрастить бороду и накачать мышцы — здесь важным является дух. Современный же мужчина женоподобен. Нытье и самолюбование — он уже мало на что способна. Самка богомола у мужчин.
Наиболее хорошо это видно в контексте секс, который превратился в нечто вроде религии, сначала на Западе, а затем — в еще более гротескных формах — и у нас. Мужчина был вынужден смирить свое либидо, в противном случае он наткнется на обвинения в домогательствах и шовинизме. Он должен врать и фальшивить. Ну или — другая крайность — превратиться в кого-то, как Патрика Бэйтмена из «Американского психопата».
Несмотря на то, что секс сегодня как никогда доступна, выпячен в обществе, именно грыжа. Голые и полуголые девушки были повсюду: они наседают ягодиц сначала мальчик, а затем мужчина, если, конечно, удачи, чтобы стать таким. Это по закону компенсации приводит к экономии, как в песне Гребенщикова: «На каждой странице — обнаженная Маха. Я начинаю напоминать себе монаха: нет искушений, которым я хотел бы поддаться».
И правда в том, что современный человек должен, как наркоман, все больше и больше новых тяжелых искушений; атрофируясь, он подчиняется им. Становится рабом на заводе для секса. В порно — это настольная книга современного общества — кто знает мужчин-актеров? Все помнят только актрис. У женщин уже давно больше тестостерона, чем у мужчин.
В России в свое время, в критические моменты сыграл в плюс. Женщины тащили на себе основное бремя: положить шпалы, воспитывали детей, работали на заводах. Но это время прошло: в мире сексуального потребления, дно нравов и товарно-денежных отношений, в мире розовые очки и розовые шапки была в том, что в древнем культе, женщина-богиня — изголодавшуюся, алчную — на пьедестал.
Материнский инстинкт — «защищать ребенка любой ценой» — мутировал в инстинкт проститутки: «насыщать себя любой ценой». Внешний вид продаваемым продуктом, женские инстинкты — эффективные методы продажи. Но это не просто торговля собой, характерные для всех времен, а красивая и вместе с тем агрессивно, торговля, подающаяся как единственно верный способ жизни; а вот и другой путь — путь матери, напротив, подвергается осмеиванию и поруганию. Она не только устарела, но и скучно.
В России мы чувствуем это на всех уровнях. У нас стала напрягающе много сексуальных женщин, при том, утративших свою индивидуальность, превратившихся в электроовец, хотят, чтобы западные android. Те же лекала, те же установки, что и на Западе, передаваемых через средства МАССОВОЙ информации и социальные сети, но когда это патологическое иждивенчество, толкающее в постоянном поиске кого-то, кто обеспечит красивую жизнь.
Россия устами лучших людей, сформулировала для себя особый путь. И мы не раз спасали мир от тотального зла, спасли ценой многих человеческих жизней — речь не только о войнах, но и для повседневных дел. Потому что и Блок, и Бердяев, и Мандельштам пишет, что Россия была девушка, магазины чистота, преемственность, которая дает новую жизнь и готовность жертвовать собой в реальной материнское смирение. Однако, как и любая женщина, эта смиренность легко может стать податливостью, через который развратить так просто.
Как и весь мир своими нефтяными и газовыми скважинами, леса и озера, пользуясь не приобрели, не нажитым, а подаренным природой (или Богом, которые вам больше нравится), Россия все больше торгуется, не думают о своих детях, обогащаясь, но не давая им. Своенравная позиции с постоянным подчеркнул свою исключительность не подтвердили свои текущие действия, лишенный индивидуальности; мы все больше и больше — от СМИ до внешнего вида — превращаемся в пародию на то, что постоянно критикуем.
Россия сегодня не женское лицо. Не женщина в первозданном виде. Россия-мать, все меньше и меньше, как и настоящие мамы, в самой России. Тех, на ком во все времена у нас много, и держалось.