фoтo: Дмитрий Кaтoржнoв
Oн скaзaл: «Eсли пoлицeйский иx зaкoнныe трeбoвaния, кaждый грaждaнин oбязaн выпoлнять их. Обязательно! Это должно быть в крови каждого человека…»
А если вы вдруг совершенно неожиданно окажется, что полицейский действовал неправильно, граждане смогут обратиться в суд или куда-то еще, и это имеет свое удовольствие продемонстрировать внешний небывальщину.
Золотые слова произнес государственный секретарь Игорь Зубов: «Это должно быть в крови каждого человека…»
Остается только разобраться в том, а как «это» может попасть в кровь?
Очень просто: если человек с младых ногтей привык к тому, что полиция — надежный защитник и привилегированным недвижимости, на которые государство доверило защиту своих драгоценных граждан.
Много лет назад в СССР сотрудников полиции, людей, которым мы доверяем. У нас был «дядя Степа — полицейский». В полиции работали фронтовики или люди, себя фронтовиками. И был МУР, каждый работник, который был человек штучной работы. До конца жизни я буду гордиться дружбой с легендарным муровским сыщиком Владимиром Цхаем, который умер от рака в апреле 1997 года. Он в 39 лет. Его уважали не только коллеги — его уважали, даже бандиты. Они знали, что слово Цхая никогда не расходится с чем-то. И я никогда не забуду, что на его похороны пришли люди из рабочего района Москвы, где он когда-то работал местный.
Все изменилось, когда бывший «оборотень в погонах» попался взятках. И каких-либо взятках! Увы, это сотрудник Мура. Так закончилась старая история полиция, и начинается новая.
Лица наших новых защитников, переименованных в полицию, хорошо видны на видеозаписи, где люди в погонах заталкивают в машину, истошно кричащего ребенка, читавшего на Арбате Шекспира. Об этой истории уже все сказано, и я помню о ней, только потому, что предложение Игоря Зубова о презумпции доверия сотрудникам полиции, без сомнения, является реакцией на этот невообразимый скандал.
И вот это то, что не укладывается в моей голове.
Почему 9-летний Оскар Скавронски читал Шекспира и почему рядом с ним стояла открытая сумка? Я Благодарна ему за Шекспира, в остальном разберутся, это легко. Самое же главное то, что полиция не найти слов, чтобы объяснить ребенку, почему они хотят, чтобы отвезти его в полицию. Не нашли или не искали, или они и таких слов не знают, или не имеют представления о том, как вести себя с детьми — не могу себе представить, но именно эта инфекция является ядовитым наша кровь. И от нее болит, и болит нон-стоп. А нам говорят: доверие к полиции должно быть все в крови. Может быть шутка?
В преддверии выступления Зубова я включила телевизор, в поисках нужной мне передачи случайно попала на ток-шоу, которое ведет молодой человек в образе хорошего мальчика, который страдает от несовершенства мира. В анонсе значилось: а теперь мы послушаем отец Павел Паршова, предполагаемый убийца Дениса Вороненкова, которые (убийца) был бы расстрел на месте аварии. Отец утверждает, что его сын на следующий день пришла к нему, он жив и скрывается в Германии.
Так что здесь, в этом ток-шоу какой-то приглашены еще жена главаря опг, который убил самарский бизнесмен, и в настоящее время отбывающего наказание. Жена главаря опг, ухоженная нимфа, с тихим голосом, на вопрос о том, знала ли она, что ее муж — главарь банды, он сказал, что знал. Поведала она и о том, что ее муж, как и когда вы будете убивать бизнесмена. В студии был адвокат, который изнемогал от такой обезоруживающей откровенности, а в зале все время прерывал такие выступления аплодисменты. Потом появился отец Паршова, спросил его, знает ли он, что его сын бандит, он отвечал со слезами на глазах, и снова раздались аплодисменты.
Что это было? Репортаж из блатхаты? И почему женщина босс организованных преступных групп, непосредственно в воздухе, не сохраняются и не удаляются из студии в наручниках? И как же это убийца скрывается в Германии, а полиция ничего об этом не знает? И самое главное: почему зал аплодировал?
Мы что, теперь ходить с ног на голову? Все перевернулось, а мы и не заметили? Люди из стекла, можно предложить ввести презумпцию доверия полиции, а для тех, кто не приветствует в студии, — это невозможно.