Из пeрвыx пяти мaршaлoв СССР к кoнцу убoркa в живыx oстaлись тoлькo двoe. Нижe (слeвa нaпрaвo): Туxaчeвский (рaсстрeлян), Вoрoшилoв, Eгoрoв (рaсстрeлян). Вышe: Будeнный, Зaпрeщeнo (умeр в тюрьмe).
Смeртeльнaя гoнкa
Выстрeлы, рaздaвшиeся 80 лeт нaзaд в пoдвaлe здaния Вoeннoй кoллeгии СССР, oбoрвaли жизни вoсьми высшиx сoвeтскиx рукoвoдитeлeй. Нaибoлee крупныe из ниx, мaршaл Миxaил Туxaчeвский, зaнимaл пeрeд свoим низвeржeниeм зaмeститeль нaркoмa oбoрoны. Иeрoним Убoрeвич был командующий Белорусским, Иона Якир — Киев военным округом, Борис Фельдман — начальник управления красной армии по начсоставу, Август Корк — начальник академии имени Фрунзе, Виталий Примаков — замкомандующего войсками Ленинградского военного округа, Витовт Путна — военный атташе СССР в великобритании, Роберт Эйдеман — руководитель Осоавиахима.
Цвет крем в Красной Армии. Тем не менее, ни статус разоблаченных «врагов народа», ни их количество советских граждан в тот момент уже не было неожиданностью. Все-таки это не обычный эпизод из Большого террора. И это не только большое политическое, историческое значение этого события, знаменующего новый, самый кровавый этап репрессий. Из других мест сталинского конвейера смерти дело Тухачевского отличается, в основном, техника исполнения.
Первое, что привлекает внимание, является феноменальной, даже по меркам этой поры скорость следствия. Большинство заключенных были арестованы в середине мая 1937 года. Самого маршала Тухачевского, был, согласно фабуле обвинения, глава заговора, взяли 22 мая. Последний Лубянку, во внутреннюю тюрьму НКВД, попал Иероним Уборевич — это произошло 29 мая. Таким образом, между арестом последнего подследственного и реализации прошло всего 13 дней.
До сих пор для проведения судебных процессов с такой статусных очков фигурантами, куда идет больше времени. Месяцы, а и годы. Скажем, между арестом и расстрелом Зиновьева и Каменева, бывших главных обвиняемых по так называемому Первый московский процесс, прошло более пятнадцати лет. Бухарин и Рыков, фигурировавшие в деле Тухачевского как один из политических руководителей «военно-фашистского заговора», были арестованы 27 февраля 1937 г., т.это. за три с лишним месяца до приговора «тухачевцам». А выстрел на 9 месяцев позже.
Да, и с обычными «врагами народа» — независимо от того, что они зачастую вообще не удостаивали вызову в суд рассмотрении дела в их отсутствие, — возились, как правило, дольше. Не из человеколюбия, конечно. Просто сама логика репрессий требует, чтобы избавить от человека, только после того, как он перестал представлять интерес как средство производства разоблачительных показаний. Недостаток у подследственных интеллекта и воображения, охотно восполнялся следователями. Но это творчество все же требует определенного времени. Расследованием по делу Тухачевского и его явно не достаточно.
Об этом говорит, в частности, тот факт, что из подсудимых продолжают выбивать показания, даже после того, как дело официально закрыто и передано в суд. Так, например, комкор Примаков в последний дал показания на 10 июня, в преддверии суда. Кстати, вот это театр абсурда во всей своей красе: в чистой воде в этой последней исповеди эксклюзив не кто-нибудь, а самих судей предстоящего процесса. Трое из них — Каширин, Дыбенко и Шапошников — изобличались Примаковым, как члены одной и той же «военно-фашистского заговора».
фото: ru.wikipedia.org
Михаил Тухачевский, 1936 год.
Для справки: по инициативе Сталина для рассмотрения дел образуется Специальное судебное присутствие Верховного суда, в состав которой вошли председатель Военной коллегии ВС Ульрих и восемь видных военачальников — Буденный блюхер, Дыбенко, Шапошников, Алкснис, Белов, Каширин и Горячев. Это процесс, преподносился почти как дружественные суда: иск «заговорщиков» хорошо известны их «братья по оружию», с некоторыми они были совсем недавно в приятельских и даже дружеских отношений. При этом главный режиссер этого спектакля, вряд ли чем-то рисковал: каких-либо сюрпризов из отобранных им «суд присяжных», которые сами были охвачены страхом за свою жизнь, ждать не пришлось.
Короче говоря, по законам жанра участники «военно-фашистского заговора» должны были помучить в застенках, по крайней мере, еще несколько месяцев, чтобы «разоблачить», а именно, «кишки» без остатка. Но ни материалы дела, ни материалы реабилитации не содержат внятных объяснений этой авральной спешки.
«Утверждает, что расследование не имею в виду»
Загадка №2 — активное сотрудничество были арестованы в расследовании. Удивление вызывает не сам факт, что их сломал. Репрессивная машина работала, в этом смысле, почти без осечек: процент не признавшихся очень мало. Но поразительно, что их сломал так быстро. Михаил Тухачевский уже через три дня после своего ареста, и на следующий день, после того, как был доставлен в Москву он был взят под стражу в Куйбышеве, — собственноручно написал заявление на имя народного комиссара внутренних дел: «я Признаю наличие антисоветского военно–троцкистского заговора и то, что я был во главе его. Я обещаю самостоятельно изложить следствию все, что связано с заговора, не утаивая никого из его участников, и ни одного факта и документа…»
На состоявшемся в тот же день, 26 мая 1937 г., допроса Тухачевский дал следующие показания: «Целью заговора было свержение существующей власти вооруженным путем, и реставрации капитализма… Наша антисоветская военная организация в армии была связана с троцкистско–зиновьевским центром и правой заговорщиками, и в своих планах намечала захват власти путем совершения так называемого дворцового переворота, т.это. захват правительства и ЦК ВКП(б) в Кремль…», После этого было еще несколько интервью, в которых Тухачевский вспомнить детали своей «изменнической деятельности», а также ряд собственноручно написанных им отзывы. Согласно протоколу последнего допроса, проведенного прокурором СССР Вышинским до передачи дела в суд, Тухачевский подтвердить все, что сказано и написано ранее. Последние слова маршала, вниз, в центр правда: «Каких-либо претензий к следствию я не имею в виду».
Комиссия президиума ЦК КПСС, занимавшая в начале 1960-х годов проверка обвинений против Тухачевскому и другим военным, пришел к выводу, что признательные показания были вырваны из маршалла «моральными и физическими пытками». В качестве подтверждения приводится, в частности, тот факт, что на листы 165-166 дело №967581 обнаружены «пятна буро-коричневого цвета». По данным проведенного исследования, это следы человеческой крови. Некоторые из них, уточняют эксперты, имеют форму восклицательных знаков: «Такая форма пятен крови наблюдается обычно при попадании крови с предмета, находящегося в движении, или при попадании крови на поверхность под углом…»
Тем не менее, скептики разумно заметить, что окровавленные листы содержат показания Тухачевского от 1 июня. В этот момент Михаил Николаевич уже почти неделя, как он «стал на путь раскаяния», так что особых причин для недовольства им от следователей не было. Кровь может идти при Тухачевского нос от нервного и физического истощения. И, строго говоря, не известно, будет ли вообще это кровь. Вместе с тем, без «физического воздействия» — эвфемизм, обозначавший советского юридическом новоязе истязания подследственных, дело Тухачевского, конечно, не сделал. В вышеупомянутых справка комиссии президиума ЦК, также известный как комиссия Шверника предусмотрено наряду с другими свидетельство бывшего сотрудника Особого отдела НКВД СССР Авсеевича: «В мае 1937 года. на одном из совещаний пом. нах. отдела Ушаков доложил Леплевскому, что Уборевич не хочет давать показаний, Леплевский приказал на совещании Ушакову применить к Уборевичу физические методы воздействия».
Ничего сверхъестественного или необычного в этом не было в этот момент пытки были разрешены для использования, полностью официально. Они довольно часто используются энкавэдэшниками и до дела о «военно-фашистском заговоре», а затем, летом 1937 года, как правило, превратились в основной способ получения свидетельства. Но не могу не заметить, что многие «враги народа», из которых можно ожидать, где меньше сопротивление, чем герои Гражданской, ведут себя намного дольше.
Тухачевский во время суда, на 11 июня 1936 года.
Власть, отсутствие воли
Театральный режиссер Мария Мейерхольда, не был арестован в июне 1939 года. и расстрелянный полгода спустя, не признавался, целых три недели. Несмотря на пытки, которым постоянно подвергается. Сам он описывает этот ад, в письме на имя Вячеслава Молотова, тогдашнего премьер: «Меня здесь били — больного шестидесятишестилетнего старика, положили на пол лицом вниз, резиновым жгутом удар по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной хит на ноги… И в следующие дни, когда эти места ног были залиты обильным внутренним кровоизлиянием, то красно-сине-желтым кровоподтекам снова бить этим жгутом, и боль была такой, что, кажется, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли)…»
Справедливости ради нужно сказать, что и герои Гражданской тоже не все сдавались сразу. А некоторые вообще остались несломленными. Одним из таких является комкор Епифан Ковтюх, расстрелянный в июне 1938 года. «В процессе расследования Ковтюху используемых ужасные пытки с целью вынудить его дать ложные показания на себя и в отношении других невинных советских граждан, говорится в помощь комиссии Шверника. — Бывший сотрудник НКВД СССР Казакевич в 1955 году. по этому поводу, сообщается: «В 1937 или 1938 году. я лично видел в коридоре Лефортовской тюрьмы, как вели с допроса арестованного, избитого в такой степени, что надзиратели не вели, а почти несли. Спросил кто-то из следователей: кто этот не был арестован? Они мне сказали, что это комкор Ковтюх, которого Серафимович, описанных в романе «Железный поток» под фамилией Пыли». Ковтюх так ничего и не признал.
Конечно, каждый человек имеет свой болевой порог и свой уровень силы воли. Не судите, и не судимы будете. Но фигурантов дела Тухачевского этих личностных характеристик странным образом оказались одинаковыми: они признают почти одновременно. По версии составителей шверниковской помощь, кроме того, морковь, сиречь резиновый шланг, детективы-иезуиты активно использовали морковь — обещает, что за хорошее поведение расследования и суд их даже на мгновение, чтобы сохранить свою жизнь. Вариант — чтобы не превратиться в притон, родственников и близких. Кто-то, может быть, и в самом деле клюет на эту приманку. Но невозможно поверить в то, что клюнули все.
Это потому, что далеко от детей: уровень информированности руководящего звена красной армии о том, что происходит в стране — в том числе и об особенностях национальной охоты на ведьм — это, очевидно, выше, чем обычный. К тому же прошло уже два открытых московских процессов, давших обильную пищу для размышлений. «Тухачевцы» мы знали, не можете не знать, что те, кто признает, несмотря на слухи и надежды о «проведение на украине» не оставляют в живых. И что члены их семьи также были подвергнуты репрессиям.
Собственноручные показания маршала.
Возможное объяснение для синхронизации покорности «тухачевцев» — какие-то компрометирующие их факты, оставшиеся за пределами вещей. О том, что материал далеко не полны, сказал шверниковская комиссии: «Протоколы первичных допросов Тухачевского, или вообще не сделаны, или были уничтожены следствия». Но, кажется, это далеко не единственный пробел. По одной из версий, берущей начало еще в 1950-е годы, секретные материалы, утверждает, что обезоружившими «заговорщиков», это так называемое досье Гейдриха — поддельные сертификаты для конспиративной связи между «группой Тухачевского» и немецкого генерала, которые якобы были ловко состряпаны гестапо.
Но «шверниковцы» отрицают это предположение: «Версия о фабрикации Гейдрихом документов в отношении Тухачевского… не находит своего подтверждения… Все попытки обнаружить эти «документы» в архиве ЦК КПСС, архивов, Советской армии, ОГПУ — НКВД, а также в судебно-следственных дел Тухачевского и других советских военачальников ни к чему не привели… Для тех «документов», никто даже и не упоминается ни в период расследования, ни в судебном заседании,».
До тех убедительных аргументов — лишь только в сокрытии такой информации является заинтересованной стороны обвинения, вставлявшая буквально каждое лыко в строку — вы должны добавить еще одно соображение. Вряд ли заведомые фальшивки и ложные доносы может так обескуражить из членов группы и лишить их воли к сопротивлению. Для этого не требовалась что-то сильнее пустой гестаповского «фауст-патрона». Какая-то настоящая «бомба».
Никто не хотел умирать
Может быть, ключ к разгадке слова на день святого Валентина Фалина — дипломат, историк и политический деятель, последний руководитель Международного отдела ЦК КПСС (1988-1991 годы). Для справки: свою карьеру в государственном аппарате, Валентина Михайловича началась еще при Сталине. Не многие из ныне живущих ветеранов «холодной войны» были для столь короткой ноге с гостайнами советской эпохи. А что касается секретов сталинско-хрущевского периода, сопоставимого уровня информированности источника сегодня, пожалуй, вообще не найти.
И так, говорил несколько лет назад с лекцией, посвященной отношениям России и Запада в историческом контексте, Фалин затронул среди прочего на тему «прореживания» архивы. Покритиковав Запад, Валентин Михайлович, не стал закрывать глаза, и в аналогичной советской практике: «В Советском Союзе тоже практиковалась усушка и утруска архивов. Правда, по другим причинам. Мне Не пришлось страдать, ореол правителей. Особенно поднаторел в этой области Никита Мария, изымавший свидетельства своего заядлый участие в борьбе с «врагами народа». В то же время, по его приказам были уничтожены прослушки разговоров Тухачевского и других военачальников, положить в основу предъявленного им обвинения в государственной измене».
Речь, насколько можно понять, это не только и не столько о перехватах телефонных разговоров, — не таких, может быть, дурак руководителей красной армии, чтобы поделиться в это время мысли с помощью телефона, — как много информации, добытой с помощью «жучки», подслушивающие устройства. Наблюдение за Тухачевским в месяцы до ареста, как теперь известно, действительно, велась очень интенсивно. Единственное, что вызывает подозрение, по словам Фалина, — заявление, что стенограммы прослушки были уничтожены Хрущевым. В конце концов, если эти документы действительно существуют, то отсутствие всякого упоминания о них в судебные и следственные материалы говорят о том, что истина — это неудобно, прежде всего, Сталина.
О чем говорили между собой военные, часть из «группы Тухачевского», в последние месяцы и дни перед арестом, сейчас можно только гадать. Но, может быть, не будет слишком смелым предположить, что основной темой этих разговоров было быстро сжимающееся вокруг них кольцо окружения». Снаряды ложились все ближе и ближе: двое из осужденных по делу, Примаков и Путна были арестованы еще в августе 1936 года. Для людей, обладавших маломальскими аналитические навыки, а также руководителей красной армии, без сомнения, может быть из-за того, было ясно, что уборка набирает обороты, что их арест-лишь вопрос времени.
Единственный шанс на спасение давал «прорыв кольца» — захват власти. «Тухачевцы» вообще не хотел реставрации капитализма. Но они хотели жить, а такое желание будет, пожалуй, посущественнее политических предпочтений. Другими словами, мотив понял, вменявшиеся им следствием мысли у них, безусловно, был. И все организационно-технические возможности для этого. Но, видимо, не хватало решимости. Кроме того, нужно еще какое-то политико-идеологическое обоснование. Пришлось объяснить народу, что свергают вождя, почему «наш отец оказался сукою». Не предъявишь же, как и мотив обеспокоены их собственные жизни. Тем не менее, по некоторым данным, от неизвестного обоснование из заговорщиков — с учетом этой информации, вы уже писать это слово без кавычек — появится.
По утверждению Александра Орлова (Льва Фельдбина), высокопоставленный сотрудник советской внешней разведки, убежавшего в 1938-м в виду предстоящего ареста на Западе, не позднее осени 1936 года в руках «тухачевцев» попала папка с убойным компроматом на «вождя народов» — его личное дело, как сотрудник царской охранки. Подробный рассказ об этой Орлов, проживавший в то время в Сша, опубликовал в 1956 году в журнале «Лайф». В качестве источника информации указал на неверность своего двоюродного брата Зиновия Кацнельсона. По словам Орлова, во время парижской встречи, состоявшейся в феврале 1937 г., Зиновий рассказал и о компромиссе Сталин документов, о планах заговорщиков, которые утверждали, что относился и он сам. В этот момент Зиновий Кацнельсон занимал должность замнаркома внутренних дел Украины.
Планируется под каким-то благовидным предлогом убедить наркома обороны провел в Кремль, на конференции по проблемам регионов, командующие которыми были посвящены в планы заговора. Следующий этап выглядит так: «В определенный час или по сигналу два отборных полка Красной Армии закройте главной улицы, ведущей к Кремлю, чтобы заблокировать продвижение войск НКВД. В тот же момент заговорщики объявят Сталину, что он арестован». После чего хозяин Кремля на основании имеющихся заговорщиков документов объявлялся врагом народа и революции.
Подтвердить эту версию, увы, ничего не может быть. Но обилие белых пятен в самом деле Тухачевского делает невозможным и ее категоричное опровержение. Тем более, что она сама эти пятна прекрасно заполняет, объясняет и скорость следствия необходимо как можно быстрее удалить верхушка заговора, и поведение подследственных, и уничтожения материалов прослушки: информация об опасных папку не облагается должна быть раскрыта. И самое главное — объясняет, что-то кровавое безумие, в которое погрузилась страна в летом 1937 года. Конечно, в глазах страх охватил товарища Сталина, разверзлись границы, не ясно, присущие психически здоровому человеку. Но страх сам по себе, кажется, возникла не на пустом месте.