Автор сериала «Весёлые яйца», бывший военный переводчик и дипломат Дмитрий Чекалкин заявил, что прекращает работать в России. Он рассказал Фокусу, зачем включился в борьбу с российской пропагандой и почему во время войны уныние — двойной грех
Алексей Батурин — 12.10.15 114465.0k0717
Дмитрий Чекалкин в самом начале разговора объясняет, почему включился в информационную войну: в какой-то степени это искупление грехов. Он выпускник Московского военного института иностранных языков, где факультет спецпропаганды существовал с 1939 года.
«То, что творилось в Северной Корее или на оккупированной части Финляндии, превратившейся в Левиафанию, — это работа, в том числе и советских пропагандистов, зомбировавших местное население листовками, радиопрограммами, — говорит Чекалкин. — Правда, даже тогда не было «распятых мальчиков», рождающих аналогии с нацистской Германией, где миллионы высокообразованных немцев превратились в последователей режима».
Киевлянин Чекалкин прожил в России несколько лет, исколесил всю страну в качестве приглашённого ведущего. «Я видел, как живёт настоящая Россия, а не та, из телесериалов, где физрук ездит на гелендвагене. Помню, в Набережных Челнах хотел вечером выйти прогуляться. Меня отговорили, сказали: здесь в 30 километрах тюрьма «Белый лебедь», знаете, сколько здесь освобождённых персонажей? Какой «русский мир»? Россия — первая страна в мире по количеству убийств, причём 75% убийств совершают близкие родственники жертв».
В Москву Дмитрий попал в 1981 году: после окончания киевской школы уехал учиться на переводчика с арабского и иврита. Вуз посоветовали как школу, готовящую отличных специалистов. «К тому же обучение давало возможность уже в 18–19 лет выехать за границу», — говорит Чекалкин.
Опрятная Москва ему понравилась, хотя он быстро почувствовал угрюмость и нервозность этого города. «Перед поступлением приехал в Москву, захожу в метро, по привычке оглядываюсь, пропускаю какую-то бабушку, чтобы она первой прошла через турникет, а она мне как врезала в плечо: «Чо встал-то, чо встал?!»
«Перед каждым раундом теледебатов с Януковичем Ющенко показывали серии «Операции «Проффессор», чтобы поднять ему настроение и моральный дух»
В конце 1980-х иврит оказался востребованным. Ещё будучи аспирантом военного института, Дмитрий жил на два города — Москву и Киев, и был тогда едва ли не единственным в Украине дипломированным переводчиком с иврита. После распада Союза его пригласили на работу в МИД, Чекалкин стал первым украинским дипломатом, который поехал в Израиль. «Я окончил шестимесячные курсы повышения квалификации при МИДе. Со мной тогда учились многие сегодняшние первые лица украинской дипломатии, — говорит Дмитрий. — Тот же Сергеев, наш представитель в ООН, когда в 1996 году уходил с поста руководителя департамента информации, предлагал занять эту должность. Но я тогда уже плотно столкнулся с новой генерацией украинской политики — Кучмой и его окружением, поэтому решил уйти с дипломатической службы от греха подальше».
В 1996-м Чекалкин стал президентом телерадиокомпании «Киевские ведомости». Потом создал ивент-агентство, куда пригласил работать людей, с которыми вёл в газете юмористический «Клуб Голохвастова».
«Техника безопасности бытия»
Трудно ли вам сегодня искать поводы для смеха?
— Нет. Смех — такая же защитная реакция, как слёзы, но он выгоднее — меньше сырости. Недавно мне рассказывали, что в 2004 году, стоя на морозе, глядя на большом экране «Веселi яйця», получали заряд оптимизма, избавлялись от апатии. Перед каждым раундом теледебатов с Януковичем Ющенко показывали серии «Операции «Проффессор», чтобы поднять ему настроение и моральный дух.
Удавалось?
— Ну да. Может быть, он не проявил чудеса ораторского искусства, но держался.
Что вы думаете о такой точке зрения: смеяться во время войны грешновато?
«Говорят, что во время войны уныние — это двойной грех. Григорий Горин утверждал, что грустить при жизни так же неестественно, как смеяться на похоронах»
— Как пример всегда привожу Израиль. Страна 65 лет живёт в состоянии войны, но такого количества юмористических программ в эфире ведущих телеканалов вы нигде не найдёте. У них принцип: мы не перестаём смеяться, танцевать и петь.
Говорят, что во время войны уныние — двойной грех. Когда-то во время последнего визита в Киев Григория Горина, я интервьюировал его на радио «Киевские ведомости». Тогда на пике акции «Украина без Кучмы» нас восемь раз переселяли: то пожарные, то санстанция, то Омельченко, то наш нынешний президент подвинул со своей территории. Горин тогда сказал, что грустить при жизни так же неестественно, как смеяться на похоронах.
Как говорил бердичевский ребе, если ты изобразишь на лице улыбку, Бог найдёт для тебя причину улыбнуться. Надо во всём видеть ироническую ноту. Ирония — техника безопасности бытия. Хочешь жить — умей смеяться.
Наверняка вы симпатизируете каким-то политикам. Это не мешает смеяться над ними?
— Я разделяю для себя человека и политика. К политикам любой журналист должен относиться с подозрением и какой-то долей презрения. Люди часто идут в политику не с самыми светлыми намерениями.
Из двадцати кандидатов на последних президентских выборах половина обращалась ко мне с просьбой организовать их семейные торжества. Я, как правило, не отказываю. Хотя бывают одиозные персонажи, которые как ни уговаривают, какие суммы ни предлагают, я не соглашаюсь. У меня есть такой список: на национальном уровне это Янукович, Азаров, Кучма, на киевском — Омельченко и Черновецкий. Если я знал, что они будут главными гостями или заказчиками, всегда категорически отказывался. К остальным у меня нет такого предубеждения. При этом иногда они обижались, когда я соглашался вести свадьбы их детей, но отказывался вести партийные съезды. Потому что когда говоришь о чувствах отца к дочери или сына к матери, не кривишь душой. А когда провозглашаешь с трибуны лозунги, пропитанные ложью и лицемерием, теряешь себя.
Одно сплошное телевидение
Отечественный профессиональный юмор сам себе роет яму. Потакая вкусам массовой аудитории, авторы задают формат, который становится эталоном, планка опускается всё ниже, часто — ниже пояса.
— Для меня показателен пример Роднянского, который жил телевидением, а потом понял, что это потакание низменным инстинктам, и отказался от него.
«Я недавно был в Египте, разговорился с таксистом, он до сих пор говорит штампами из передовицы «Правды»: «кровавые щупальца империалистов высасывают все соки»
Выход есть?
— Когда-то я писал аналитическую записку о том, как в Израиле работает комитет по телевидению и радиовещанию. Только на 35-м году существования израильского телевидения приняли решение, что общество экономически, интеллектуально созрело для третьего и четвёртого национального канала. Остальные каналы были кабельными — хочешь, плати. При этом первый канал у них стал общественным, без рекламы, она была канализирована на остальных каналах. В итоге на этих трёх каналах соревнуются разные продакшн-студии, причём их оценивают не только по рейтингу, но и по общественно-политической значимости. Чтобы тебе дали прайм-тайм, нужно было доказать, что ты ведёшь общество вверх, а у нас чем больше криков и грязи, тем выше у программы рейтинг. Поэтому сегодня я не вижу простого выхода.
Вы были продюсером телепроекта «Золотой гусь». Сейчас не возникает желания вернуться на телевидение?
— Ко мне чуть ли ни каждую неделю приходят с разных каналов, предлагают что-то. Но я всем отвечаю, что даже если мы сделаем какой-то яркий проект, это не изменит политики вашего канала. Одно телевизионное 45-минутное шоу существенно не изменит позиции в рейтинге, не приведёт больше рекламы, всё равно все вы сегодня существуете исключительно на подачки ваших учредителей — олигархов. 700 миллионов долларов не хватает украинским телеканалам, чтобы просто выйти «в ноль».
А к чему приведёт закон о раскрытии конечных собственников телеканалов?
— Все и так всё знают.
Но там есть норма, которая запрещает владеть телеканалами компаниям, зарегистрированным в офшорах.
— Ну переоформят на подставных украинских лиц, и всё.
«Как говорил бердичевский ребе, если ты изобразишь на лице улыбку, Бог найдёт для тебя причину улыбнуться»
Возможно ли сегодня в стране общественное телевидение?
— Из-за того, что качество аудитории ухудшилось, я не уверен, что это будет востребовано. Но, может быть, мой скептицизм связан с тем, что мне просто жалко тратить своё время на телевидение. Я смотрю новости, потому что их не прерывают рекламой — Euronews и ВВС. А когда на других каналах на самом интересном месте включают на 25 минут рекламу — это просто издевательство над здравым смыслом. Для меня очень показателен профиль наших рекламодателей. Посмотрите, у нас на телевизионном рекламном рынке практически нет товаров дороже 150 гривен. Вот уровень этого потребителя.
Может ли сейчас появиться умное и тонкое сатирическое шоу, высмеивающее украинских политиков, в том числе и проевропейских?
— Во время войны с Гитлером в Англии или во Франции высмеивать своих политиков было, с одной стороны, моветоном, мелкотемьем, с другой — может быть, воспринималось как отвлечение внимания от основной опасности. Так же и сейчас. Я считаю, что сегодня главная опасность не только для Украины, но и для Европы, для всей мировой стабильности — это Путин. Поэтому в нашем новом проекте «Такое наше времечко» мы шутим в основном на тему российского зомбоящика, этого пропагандистского молоха.
Сейчас я начал работать с порталом «Заграница», рассчитанным на российских и украинских экспатов, которые живут за рубежом. Потому что столкнулся с тем, что ватников много даже в благополучной Европе. Недавно был в Германии, через Facebook попросил найти мне гида. Предложили девушку, которая заканчивала исторический факультет МГУ, потом Баварский университет, историк, искусствовед. Я пригласил своих мюнхенских друзей, думал, будет шикарная экскурсия на целый день. В итоге из пяти часов экскурсии мы три часа спорили о Путине. Она и вся её семья — ватники.
Почему вы включились в информационную войну?
— Я чувствую свою ответственность, потому что был, прямо скажем, талантливым пропагандистом. Помню, когда-то мы приехали в богом забытый туркменский город Мары, куда впервые за всю историю советско-арабских отношений прибыла группа из Кувейта, им продали наш последний комплекс ПВО. Там были выпускники Вест-Пойнта, Гарварда, Оксфорда. Я вызвался как секретарь партийной организации переводить обязательный для всех приехавших иностранцев курс «Советский Союз». Первую лекцию читал побитый молью полковник. Он открывает конспект, а это просто «краткий курс истории ВКП(б)» какой-то: «Товарищи, в октябре 17-го года, прикрываясь жупелом анархо-синдикализма, левые эсеры ползли к власти». Я говорю, о каких левых эсерах вы говорите? Они вчера приехали. Он спохватывается: «Так, подожди, что-то не то, давай ещё раз. «Прикрываясь жупелом анархо-синдикализма, левые эсеры тихой сапой ползли к власти». Вот так и переводи».
Укоренившиеся штампы
Как бывший дипломат, что вы думаете о попытках российских и украинских дипломатов троллить друг друга?
— Понятно, что сейчас существуют новые стандарты дипломатических отношений: когда страны находятся в состоянии войны, о каком политесе может идти речь? Поэтому не стоит ожидать от нас, а тем более от России, чёткого соблюдения норм и протоколов.
Троллинг в дипломатии — это что-то новое или всегда было нечто подобное?
— Во времена той же нацистской Германии направляли заносчивые ноты, и сталинский МИД тоже этим грешил. Такое демонстративное хамство — это тоже проявление государственной политики. Один уволившийся с российского телеканала журналист рассказал, что на планёрках им говорили: «Больше ада». Чем больше распятых мальчиков, изнасилованных беременных старушек, тем лучше. Не зря Владимир Владимирович так хвалил Геббельса.
Вы жили на Ближнем Востоке, можете объяснить, почему там смогли набрать обороты такие движения, как ИГИЛ, тянущий общество в средневековье?
— Есть такое известное выражение: часы истории для каждого народа идут по-своему. Когда в средневековой Европе каждый день сотнями сжигали ведьм и еретиков, в Кордовском халифате на территории сегодняшней Испании был расцвет толерантности и процветания наук. В Толедо в центральном городском храме в пятницу молились мусульмане, в субботу — иудеи, в воскресенье — христиане. А то, что происходит сегодня, это опять же эффект тоталитарной пропаганды Советского Союза.
О чём вы?
— Я окончил военно-пропагандистское учебное заведение, в 70–80-е годы выпускавшее арабистов — проводников советской идеологии. Посмотрите на список государств, куда направлялись мои однокашники и из которых к нам приезжало больше всего студентов: Сирия, Йемен, Ирак, Ливия, Алжир. Там, где местные шейхи и короли направляли детей элиты в гарварды, оскфорды, кембриджи и сорбонны, сегодня более-менее стабильно. Даже в тех странах, где нет нефти, нет такого уровня жизни, в Иордании, например, или Марокко, стабильная политическая система, потому что там не нагнетали ненависть к империализму. Я недавно был в Египте, разговорился с таксистом, он до сих пор говорит штампами из передовицы «Правды»: «кровавые щупальца империалистов высасывают все соки, эксплуатируют и уничтожают». Говорит всё то, что мы пропагандировали в 70-80-х, мы отравили целые поколения.
Ещё во времена Саддама Хусейна мы обучали нынешних боевиков ИГИЛа, готовили их, в том числе, на советских базах террористов. Я это сам видел, когда-то был военным переводчиком в Перевальном. Сегодня Путин помогает Асаду, который с ними борется. Эти экстремистские настроения в значительной степени стали следствием того, что там существовали тоталитарные режимы.