фoтo: ru.wikipedia.org
В нaстoящee врeмя вряд ли ктo-тo eщe, крoмe слeпыx фaнaтикoв, будeт oспaривaть тoт фaкт, чтo Стaлин был тирaнoм и дeспoтoм, рaвныx кoтoрoму истoрия прoстo нe знaeт. Рaзличия нaчинaются с пoпытки oбъяснить, пoчeму oн являeтся тaким? Сaмoe прoстoe oбъяснeниe, кoтoрoe устрoит мнoгиx, oсoбeннo для eгo нынeшниx нaслeдникoв, в тoм, чтo Стaлин был пaрaнoикoм, шизoфрeникoм, стрaдaвшим мaниeй прeслeдoвaния и сaдистскими нaклoннoстями. Стoрoнники этoй вeрсии с рaдoстью испoльзoвaнa для нoвыx нaучныx дaнныx, в кoтoрoй oписaнo прeступныe нaклoннoсти людeй, рaспoлoжeниe гeнoв и биoлoгичeскиx вeщeств в мoзг чeлoвeкa.
Нo, нa мoй взгляд, эта версия столь же прост, насколько и верна. Сразу же возникают две проблемы. Первый: почему оказался сумасшедший, не в доме умалишенных, а в Кремль? Почему никто не заметил его анормальности, а, напротив, восхищались его гением? А ведь подобным образом поступают и люди, лично не боявшиеся Сталин, не зависевшие от него, например, Рузвельт и Черчилль. Вторая проблема: в личном плане при Сталине не было садистских наклонностей. Да, он был груб и жесток, но он никого лично не пытал, не убивал. Приказы о казнях и россии, которые отдавал Сталина были результатом холодного политического расчета — он устранял соперников и создал атмосферу страха, без которой ни один тоталитарный режим не может существовать.
Я думаю, триумф Сталина был предопределен трех основных компонентов. Первый народа и общества, с которыми он имел дело. Многовековые деспотические традиции, отсутствие даже зачаточной демократии делали люди послушным орудием тиранов. Русский деспотизм, а не западный коммунизм вскормил Сталин. Второй — Сталин, как никто другой, сумел скрестить дремучую отсталость самые современные средства массовой индоктринации, палач с public relations. Он добился того, что его имя стало синонимом Бога, родины всего возвышенного. Вот почему, не только из-за страха наказания был настолько незначительным оппозиции Сталину. Потому что задача его-означает бросить вызов Богу, чтобы продать Родину, все высокие идеалы. Сталина называли «отцом народов», а поднять руку на отца, хотя и тяжелый, был грех. И, наконец, третий: Сталин был гением. Все попытки представить его как невежественный и заурядный человек, возникли задержки и бессильной мести, попытка свести счеты с противником, который уже не может предотвратить. Сталин, говоря языком Шекспира, был злой гений обмана. Да, злой, коварный, но гениальный и потому, что в миллион раз страшнее.
■ ■ ■
Моя семья — отец и я — носил в себе «Сталина», не только в переносном смысле этого слова. В вашей жизни он играет роль наиболее прямой. Уже, по крайней мере, так было для нас, не только и не столько от Бога, сколько человек…
В начале 1950 года я решил поступить на работу в газету «Известия» как корреспондент иностранного отдела. Но в моем личном случае было серьезным недостатком. Касалось это мой отец. В перечислении занимаемых им постов было «подозрительных» разница. В 1947 году отец занимал должность Председателя президиума Верховного совета Грузии и вице-Председателя президиума Верховного совета СССР, а в следующем году эта должность, казалось, очень скромные — только президент (уже с маленькой буквы) коллегии адвокатов Грузии. Быстро было установлено, что мой отец был освобожден из тех их высокие должности для «тоска по троцкизму».
В чем выражается, «тоска по троцкизму» отца — Георгия Федоровича Стуруа, старый революционер, член партии с 1901 года? В том, что он имел смелость написать автобиографию, в которой в положительном свете, вывел ряд старых большевиков, которые к тому времени уже были расстреляны, как «враги народа». Мой отец имел еще большую неосторожность показать рукопись резюме секретаря президиума Верховного совета Грузии Васо Эгнаташвили, который считается человеком, очень близким к Сталину:
— Когда будешь в Москве, показать ее Сталину. Скажите ему, что вам нужно, чтобы заполнить «белые пятна» в истории и восстановить честные имена репрессированных.
Познакомиться с автобиографией отца, Эгнаташвили сразу понимают, что у меня в руках оружие, которое помогло бы устранить его президента Грузии и занять его место.
Дело моего отца разбиралось на заседании Политбюро в его отсутствие. Отец освобожден от должности, однако, не был арестован. И Эгнаташвили, назначенных президентом не был. Мне не удалось посмотреть протоколы заседаний Политбюро, на котором решалась судьба его отца. Я знаю о нем только со слов Микояна, который рассказывал отцу, что Сталин, почему он взял всю историю с автобиографией как склоку внутри грузинского руководства. «Очевидно, товарищи, не может сработаться со Стуруа. Я его знаю — он очень упрямый человек. Так что давайте отпустим его», — сказал Сталин. На реплику Берия для троцкизма отец Сталин утверждал, что бросил:
— Просто старик выжил из ума.
Здесь отец прервал Микояна:
— Почему вы не сказали Сталину, что я был в полном умственном здоровье и, что кроме того, что я на несколько лет младше?
Микоян искренне удивился:
— Ну кто может решиться на такое? Кто может осмелиться сказать Сталину, что он, а не ты, старик, даже и с намеком, что он выжил из ума? Подобная «защита» погубила и веселый, и тебя тоже. Вам просто повезло.
Несмотря на «счастливый» исход дела, их отец не был счастлив, и я отправился в Москву, чтобы попасть на аудиенцию к Сталину. Сталин отец ее не принял. Не приняли отца, ни Маленков, ни Берия. Целый месяц отец сидел неотлучно, не сводя глаз с телефона. Но телефон так и не позвонил. Это было чудо, что он не попал в застенки. Жду второе чудо было бы уже слишком. Решения Сталина ни он, ни кто-то другой уже никогда не меняются. Телефон молчал целый месяц, и отец, не будет этого ничего, я вернулся обратно в Тбилиси.
Все это стало известно руководству «Новости», мне намекнули, что без высокого пропаганды я в газете принято, не буду.
Высокий покровитель долго не придется. Это все тот же Андрей Иванович Микоян. Он обещал помочь мне.
фото: ru.wikipedia.org
Сталин с Микояном и Орджоникидзе.
Слово Микоян продолжал. По кремлевскому телефону он позвонил главный редактор Губину. Андрей Иванович говорит в повышенный тон. Он не так спросил, для меня, как отчитывал главреда. Последний мрачной тишине, держа в почтительной позе тяжелую белую телефонную трубку «кремлевки». Но даже микояновский поражение только легким бризом по сравнению с тем, что последовало затем. В какой-то момент Микоян обрывает свою филиппику, и как будто случайно, бросил:
— Очевидно, мне гарант не достаточно. Так что я вам даю телефон товарища Сталина!
Когда в трубке раздался голос Сталина, бедный главный редактор превратилась в соляной столб. Сталин сказал ему примерно следующее:
— Я знаю, что семья Георгия Стуруа, и я знаю своего сына. Он всегда хорошо учился. Так что, товарищ Губин, и я, и Микоян ручаемся за него. И, кроме того, нужно помнить, что дети за отцов не отвечают.
Это типичный Сталин. Кажется, что в приведенных выше словах не было ничего особенно примечательного. Но это только на первый взгляд. На самом деле все является многослойным, таких, как русская матрешка. Начнем с последней фразы — «дети за отцов не отвечают». Репрессии, обрушившиеся стране после убийства Кирова (декабрь 1934 года) и достигает своей кульминации в повальных арестов и процессов 1937-1938 г., не сводится только так называемых «врагов народа». Арестовывались, судились, ссылались в Сибирь и Казахстан их семей — родители, братья и сестры, женщины и даже дети, достигшие совершеннолетия. Несовершеннолетних отправляли в колонии, а когда они выросли, их перевели в тюрьму. Однако в определенный момент, когда Берия сменил Ежова и репрессии приняли, так сказать, «упорядоченный» характер, прозвучала фраза: «Дети за отцов не отвечают». Произнес эту полностью фальшивую и лицемерную фразу «всероссийский староста» михаил Калинин, который, кстати, Сталин арестовал и сослал его жену и который так и не посмел заступиться за нее. Произнесена была эта фраза, конечно, с ведома и по прямым заказом Сталина. Но она так и осталась фраза, хотя было совершенно определенный смысл: в стране, говорят они, карала детей «врагов народа», потому что они не их потомство (дети не отвечают за родителей), а потому, что и сами они являются «врагами народа». Сталин, по сравнению с которыми даже Макиавелли, казалось, невинного агнца, он хотел не просто, чтобы искоренить семя непокорным и нежелательных, но и сохранить при этом ореол, справедливым и великодушным.
Сталин, как и Наполеон, страдает слабость произносить фраз для истории. Он хорошо усвоил уроки Платона, учившего, что «те, кто рассказывают истории, которые управляют обществом». Он прекрасно знал, что слова, сказанные им по телефону, главный редактор «Новостей», в ближайшее время станет известно всей Москве, и вся Москва, а за ней и вся страна в миллионный раз воздадут хвалу мудрости и доброте Сталина, его уход для советских людей и советской молодежи, в частности, воздадут хвалу его незлобивости и незлопамятности о том, что даже и в муках великих исторических событий, он, не упуская из виду, судьба одной отдельно взятой незаметная личность, песчинки вселенной.
Так оно и произошло. Слова Сталина стали достоянием гласности. Они вошли в и без того широкой сталиниану, своего рода губы библии сталинизма, в жизни — евангелие от Сталина и о Сталине.
Чтобы проиллюстрировать характер этого уникального «евангелие», я приведу вам такой пример. Один из одноклассников Сталина в духовной семинарии в Тбилиси, став впоследствии-крупный церковный деятель, епископ, приехал в Москву и решил навестить Сталина. Сталин согласился принять его. Подготовка для вашего визита, епископ мучительно соображал, в какую одежду, чтобы пойти в Кремль — в епископских одеждах или в цивильном платье? После долгих раздумий епископ решил не рисковать и нарядился в строгий партикулярный костюм. Когда епископ вошел в кремль, кабинет Сталина, то это обстоятельство не укрылось от зоркого взгляда последнего.
— Меня боишься, а не боишься? — сказал вместо приветствия Сталин, тыча указательным пальцем сначала себе в грудь, а затем в потолок, в небо.
Я уверен, что коллекция подобных анекдотов о Сталине — и реальные, и сочиненных — должны быть представлены с наибольшей полнотой. Он даст больше для понимания феномена Сталина и его времени, чем пухлые тома исторических книг и документов партийно-государственных архивов. В конце концов, следуя мысли Платона, должна признать: если рассказчиков управлять обществом, а сами эти истории помогают нам лучше понять и самих рассказчиков, и общества.
Но вернемся к анализу слова Сталина. В них он не только лицемерил, но и показали свою память. Он действительно знал семью моего отца, а его старшего брата — Ивана Федоровича Стуруа — призвание учителя в социал-демократической деятельности и революционной борьбе. Моя семья не исключает, что именно эта близость моего дяди о Сталине явиться причиной преждевременной и весьма таинственной смерти. Есть сильные подозрения и косвенные доказательства о том, что его отравили на почве ревности, соперничество Берия.
Но Сталин не только хорошо известно в моей семье. Он действительно знал, что я очень хорошо учился! Я со Сталина было только две прямые встречи, и обе эти встречи запомнились мне тем, что он довольно подробно интересуется, как я учусь. Первая встреча произошла тогда, когда я был еще в средней школе. Я был представлен Сталину во время одного из своих редких визитов в Грузии. Вторая встреча произошла уже в Москве, в мои студенческие годы, в квартире Берии в его особняке на Садовом кольце, в непосредственной близости от площади Восстания.
Выше я носить слово «все равно». Но дело в том, очевидно, не в его интересах. Теперь, после многих лет, рассуждая со знанием того, что произошло со страной и с нами, я объяснил бы интерес Сталина в достижении какой-то ученик или студент следующим образом. Сталин просто ничего другого не хотел со мной разговаривать! Наиболее естественно для «великого вождя» должен был спросить именно об учебе, успех, продемонстрировав, таким образом, «забота и внимание», не вникая в это слишком глубоко в суть вопроса. Сталину было хорошо известно, что производит шоковое впечатление на всех, кто с ним находится, тем больше на мальчика или молодого человека, видящего в нем полу-бог. Сталин знал и то, что этот юнец, то будет рассказывать каждому встречному и поперечному о том, как сам вождь заботится о его исследованиях. Это вписывается в традиционный, хрестоматийный образ вождя-отца всех советских людей. С другой стороны, вопрос о подготовке представляет собой дидактические, назидательные черты сталинского характера.
И, наконец, не следует забывать, что сам Сталин был отцом троих детей, которые учились много, независимо от того весьма огорчали его. Вопрос для их достижения, и тогда обсуждается на самых высоких, нервических тонах в семье Сталина, и последний, совершенно инстинктивно, когда они сталкиваются с другими детьми, что происходит не так часто, переводчика разговор в знакомое русло говорить о школьных делах.
Как и в школе, и в институте я действительно учится только на «отлично», а затем с гордостью рапортовал о том, Сталина. И тот остался доволен, потому что, скажи ему, что я плохо учусь, я только смутил его стучать с наезженной колеи. Так что, в качестве «гарантии» для меня Сталин делал это с чистой совестью. (Я, конечно, шучу.)
Но теперь, вспоминая об этих двух прямых встреч со Сталиным, я думаю, что не для вопросов, для моего обучения. Память выталкивает на поверхность что-то другое. Мать Сталина, жившая в Тбилиси, встретился с ним, начал говорить о детстве. Сталин стал вспоминать, как она была его, а потом добавил:
— А вот в советских школах телесные наказания запрещены, и тем не менее мы развиваемся очень хорошие ребята.
— Но все же не так хорошо, как вы, — ответил горделиво матери Сталина.
И этот анекдот, добавляет характерный штрих к портрету Сталина. Конечно, можно сказать, что Сталин был чудовищный лицемер. Как можно отвернуться от него язык с похвальбой о том, что он отменил телесные наказания в школах, когда он сам подписывал инструкции, разрешавшие и требовавшие избиения подсудимых, чтобы в прямом смысле слова выколачивать из них нужные ему признания и показания. Однако Сталин все еще хищник, но только не одноклеточной инфузорией. Как всякий тиран, он не мог делать зла, если не считать, что в конечном итоге делает добро, служить ему. Эта черта особенно сильно на Сталина, потому что, считая себя коммунистом, он верил, что служит делу прогресса и счастья народов. В свете этого похвальба с отменой телесных наказаний в школах и образование «хороших парней» не только лицемерной, но и наивная. Она отражает скрытую закомплексованность Сталина, который находился не только в постоянном поиске новых жертв, новых «врагов народа», но и постоянно ищет оправдания для своей деятельности, таких как прогрессивная, оправдания своей миссии, своему предназначению, самого факта своего существования, как благо.
фото: ru.wikipedia.org
Берия и дочь Сталина Светлана. Сам вождь – на заднем плане.
■ ■ ■
Когда я снова увидел Сталина (в » особняк Берии), я уже восемнадцать лет назад, был мальчик с очень критическим складом ума.
Мы играли с сыном Берии Сергушей бильярд, когда в бильярдный зал вошли Сталин и Берия. Последний представил меня Сталину. Этот благоприятный вспомнил отца и дяди, а затем осведомился о том, что я делаю в Москве. Я сказал, что учусь в Институте международных отношений. И тогда Сталин задал свой коронный вопрос для достижения. Я отрапортовал, что я учусь на «отлично». Гидом моим ответом остался доволен и поинтересовался, который преподает в моем институте. Я осторожно ответил, что «много квалифицированных педагогов». Для того, чтобы назвать конкретные имена я поостерегся, потому что один Аллах ведомо, как может прореагировать Сталина то или иное имя…
В один прекрасный день, когда он, в разговоре назвали имя широко известный драматург, он искренне удивился:
— А разве он еще не арестован?
Драматург был на свободе, но затем искреннее удивление вождя его взяли.
Так что, я бы не Сталин имена своих учителей, но сказал, что наш институт располагается в здании, где он читает курс лекций о ленинизме. Сталин оживился.
— Да, пришлось мне тогда разбить копий с Бухариным и «красные профессора».
Мы все, в том числе и Берия, вежливо молчали.
— При всех своих завихрениях есть светлые головы, — продолжал Сталин. — А о Бухарине так и не может говорить.
Сталин произнес еще несколько фраз, которые со временем выпали из моей памяти. Но то, что осталось, плотно, так что это ощущение. Ощущение того, что Сталин говорил о Бухарине и «красных профессорах» не как «врагах народа», которых он посылает для наказания, а для обычных противников, даже друзья, с которыми он только что расстался.
Я и Сергуша с искренним удивлением слушал Сталин. Берия тоже. Тем не менее, вряд ли будет его удивление было искренним. Микоян впоследствии говорил мне о этой границы Сталин — это часто говорить об уничтоженных им врагов, так как, если они все еще живы и все еще числились в списке его партнеров. Берия не мог не знать об этой черте своего грозного хозяина. И, может быть, она смущала и раздражала его.
Берия предложил поиграть в бильярд, пока накрывают обед. Мы Можем разделить их на две пары — на «старых» и «молодых». Я ставлю пирамиды, Сталин разбил ее. Уже по тому, как он держал реплики, я понял, что Сталин не имеет значения, играть в бильярд. Сам я играл очень хорошо, потому что пропадал весь день в москве бильярдные.
Что-то хуже играет Сталина, тем труднее играть со мной. Я не знал, как поступать — играть в полную силу, или поддаться! Умираю так, чтобы партнер не заметил, большое искусство. Это еще более трудно, чем хуже играет партнер, а Сталин играл из рук вон плохо. Я решил для себя, что лучше, чтобы победить Сталина, чем попасться на том, что сознательно поддаешься, и ударил в полную силу. Партия длилась долго. Мы с треском обыграли «стариков». Сталин не выказал никакого неудовольствия, хотя и с улыбкой сказал:
— Здорово играть. И как у вас осталось время для обучения?
Вторая партия не состоялась. Так же, как и обед Сталин и Берия неожиданно уйти. Я спросил, Сергушу, не обидел ли я Сталина является его слишком агрессивная игра? Ответ прозвучал несколько неожиданный:
— Не во всем он должен быть гениальным!
Так может рассуждать, может, даже вслух, только тот, кто достаточно часто видел Сталина, и в домашней обстановке. Не зря говорят, что ничто не способствует заземлению героической личности, как ночной колпак на голову. Но мы никогда не видели Сталина в ночном колпаке, мы видели его на голову, только окруженный нимбом «величайший гений всех времен и народов». Считалось, что во всем, к чему он прикасался, он открыл новые горизонты, говорит новые слова. Он гениальный философ и генерал, экономист и языковедом, биолог и математик, физик и агроном. И для людей, не было бы ничего удивительного, если бы он узнал, что Сталин и все остальное еще и гениальный бильярдист!
Обожествление Сталина является всепроникающим. До сих пор помню, как мы, ученики Первой показательной средней школы в Тбилиси серьезно спорить о том, ходит ли Сталин, как и все, простые смертные, в туалет по малой и большой необходимости? Большинство думали, что нет, и только двое-трое склоняются к тому, что законы анатомии и физиологии не делают исключение даже для Сталина.
— Но как это можно представить себе Сталина, сидя на стульчаке, тужащегося и подтирающего задницу? — горячился кто-то из нас.
Все соглашались, что представить себе подобное было просто невозможно. Она даже предполагает, что, возможно, ученые сделали Сталин такой операции, которая навсегда избавила его от необходимости ходить в туалет. Сейчас, конечно, все это звучит комично, но тогда в этом нет ничего комичного. Это в порядке вещей…
Сталин, как известно, является грузин. Я тоже грузин. Играя с ним в бильярд, я все время порывался говорить с ним по-грузински, но каждый раз сдерживал себя. Сам Сталин не делал никаких попыток перевести разговор с русский и грузинский, хотя все мы — и «старые» и «молодые люди» — были грузинами.
Мое решение было здоровым. Сталин не любил, когда ему напоминают о происхождении грузии. Сентиментальность была чужда ему. Как и Наполеон ненавидел его корсиканское происхождение, а Гитлер был австрийским, Сталин не хотел, чтобы заметили родовую пуповину, связывавшую ее с Грузией. Он был слишком мал, чтобы его исторического размаха. Она нужна была грандиозная сцена, на которой он мог бы играть роль стального человека — Сталина, а не простой смертный — Джугашвили. Вот почему Сталин тяготился своим грузинского происхождения.
Великий русский писатель Чехов говорил о том, как он всю жизнь «выдавливал из себя по капле раба». Это упражнение намного труднее всех легендарных подвигах Геракла, потому что он требует постоянно, каждый день, обнаружить, чурающегося огни рампы героизма. «На миру и смерть красна» — гласит русская народная пословица. Другое дело — выжать из себя по капле раба, наедине со своей совестью.
С перестройки в России начал выжимать из себя по капле раба. И это оказалось самым трудным, труднее даже, чем экономический кризис, межнациональный антагонизм, чем создание новых политических и государственных структур…
Этот процесс стократ болезненнее еще и потому, что вместе с капли рабской крови должны были выжать из себя и глубоко сидящий в нас «часть Сталина». В конце концов каждый из нас был не только рабом, но и маленьким деспотом и тираном. Грехи без покаяния не продают. А наш самый большой грех в том, что именно мы загрузить Сталина. Он был назван «отцом народов», но на самом деле он сын, сын, виновных в совершении отцеубийство.
Удастся ли выдавить из себя «часть Сталина»? Не знаю, но в любом случае, я думаю, что займет много лет. При Сталине говорили, что «Ленин мертв, но дело его живет». Теперь то же самое начинает говорить о Сталине, и это в первую очередь проявляется в ностальгии по сильной руке спасителя на белом коне. Феномен живучести сталинизма не в последнюю очередь в том, что Сталин, в отличие от Гитлера ушел с исторической арены непобежденным. Никто его не убивал. Он умер в собственной смерти. Вот почему угроза для второго пришествия Сталина не выдумка, а реальная опасность. Это невольно способствуют историки и писатели, которые всегда больше привлекают гении зла, чем добра. Вспомните, Плутарха и Шекспира. А который поднимается в истории России? Иван Грозный и Петр Первый. Показательно, что и тот, и другой были детоубийцами. Один убил моего сына почерк, другой — посылает для наказания. Сталин тоже детоубийца. Он отказался обменять своего старшего сына Якова, попавшего в плен к немцам, на фельдмаршала Паулюса, сказав, что «маршалов на солдат не меняют». Опять же не скажу, было ли это на самом деле или мы имеем дело с шуткой. (Иаков был убит в концлагере.) Леденящие кровь данных соцопросов о возрождении в России культа Сталина, как руководителя, даже сейчас, в список «великих россиян», не должно нас удивлять. В мировой серии гении зла, Сталин, несомненно, принадлежит первое место. Не надо быть пророком, чтобы предсказать: через сто лет люди будут вспоминать о Сталине. Об этом позаботятся новые Плутархи и Шекспиры. И они найдут и благородной почвой для это в нашей крови, где по-прежнему гнездятся «частица Сталина».