Зaмoрoзкa тeлa при пoмoщи жидкoгo aзoтa для ускoрeннoгo биoрaзлoжeния. Кaдр из видeo.
В результате промессии — в отличие от кремации, и тем более традиционные похороны по христианскому обряду — останки, как быстро и полностью включены в экологический цикл массы. Прямо по Виктору Цою: «Красная-красная кровь через час уже просто земля… через три она снова жива». Максимальное приближение к природе, где волки зайчика грызут: остатки любого животного быстро утилизируют микро — или макропадальщики.
Тем не менее, российские клиенты пока не готовы на такие новости, в одной из самых консервативных слоев общества, многие считают представители похоронной отрасли, в интервью «МК». Ведь даже о кремации тел до сих пор нет консенсуса: православная традиция требует только захоронение в землю «в чистом виде». В конце концов, любой верующий, читая Символ веры, подтверждает, что «чает воскресения мертвых», и книги апостолов и отцов церкви непосредственно указывают на воскресение в телесном облике. Так же, как «восстал из могилы», если вместо него — урны с прахом? «Расчленяющая» технологии промессии вызывает те же вопросы.
— Ритуал отрасли чрезвычайно консервативные, — говорит Наталья Фомина, директор одной из городских похоронных агентств. — О какой биоутилизации останков мы говорим, если большинство русских кладбищ предполагают обязательное оградки? Наши клиенты нуждаются в месте, куда можно прийти и помянуть близкого человека, — ложь, как есть…
— Почему бы и нет? — объект Фоминой ее коллега Лариса Никишина. — Это действительно очень прогрессивная технология. Конечно, сначала будут пользоваться единицы прогрессивных людей, но тогда он имеет шанс стать стандартом. Это уже произошло с кремацией.
Действительно, огненное погребение, как промышленные технологии похоронах, хорошо приспособлены для мегаполисов, была новинкой в первые десятилетия ДВАДЦАТОГО века. В России строительство крематория, как пишет в своей книге «Советская повседневность: нормы и аномалии» русский социолог и культуролог Наталия Лебина, обсуждали еще до революции 1917 года. Тем не менее, только после прихода к власти большевиков крематории и колумбарии — стены для захоронения урн — они стали реальностью. В частности, под крематорий была переделана одна из церквей московского Донского монастыря.
Человеческие останки после процедуры промессии. Кадр из фильма.
Но не сама по себе авангардность сделал кремации популярным. Для этого нужен «квартирный вопрос»: земля, предоставлявшиеся на старых московских кладбищах в советскую и постсоветскую эпоху, оказались настолько малы, что на самом деле хотел сказать похороны только в урну. Хоронить по христианскому обычаю-в большом городе, просто оказалось, что это роскошь — и кремация стала вариантом нормы.
Возможно, что в будущем аналогичная судьба может ожидать и промессию. Потому что могилы людей, похороненных таким образом, очень быстро, «самоочищаются». Да, и цветы на них, кажется, что вырастет отличный.
Лучшие на «МК» — в короткие вечерние рассылке: подписаться на наш канал на Телеграмму